Владимир Стариков. И хотя мы живыми до конца долетели... Часть 2.

Опубликовано в газете “Вятский наблюдатель” № 6 (32), 5 февраля 1999 г.

И ХОТЯ МЫ ЖИВЫМИ ДО КОНЦА ДОЛЕТЕЛИ...

“ВН” продолжает публикацию воспоминаний свидетеля трагических событий в Таджикистане в начале 1990-х годов, итогом которых стал массовый исход русских из этой среднеазиатской республики.

Начало в № 5.

Погромы проходили по следующему сценарию. С утра к зданию ЦК и Совмина стягивались на митинг группы молодых ребят, вооруженных палками. Так как дороги, ведущие в город не блокировались, то их число за счет прибывших из южных районов Таджикистана достигало 50-70 тысяч человек. Многие участники митингов были одурманены водкой и наркотиками, раздаваемыми при въезде в город и на рынках бесплатно. Но больше всего этих "борцов" с коммунистическим режимом, основным требованием которых была отставка первого секретаря ЦК КП Таджикистана К. Махкамова, пьянило чувство вседозволенности и полной безнаказанности. На митингах призывали бить и изгонять русских из республики, выкрикивались националистические лозунги. Получив заряд агрессивности и злобы, толпа растекалась по улицам города бандами по 50-100 человек, для которых не было ничего святого. Они били витрины магазинов, жгли газетные киоски и остановки городского транспорта, разбивали автоматы с газированной водой и автомашины (даже "скорой помощи"), врывались в квартиры и избивали их жильцов, увечили прохожих, насиловали женщин, не щадили детей, грабили и убивали. По данным официальной статистики в эти дни погибли 34 человека.

И все это ради одного - захвата власти в республике. Для придания законности при переходе власти от одних сил к другим ставилась цель - сместить руководителей республики (первого секретаря ЦК, председателя Президиума Верховного Совета и председателя Совета Министров) и провести на эти должности своих людей. Затем вывести Таджикистан из состава СССР и превратить его в исламское государство, приверженцами которого были организаторы митингов.

Немало в эти дни пострадало и таджиков, укрывавших русских, и особенно врачей, оказывавших помощь жертвам насилия. Лиц местной национальности избивали за разговор, ведущейся на русском языке, а женщин - таджичек за европейский стиль одежды.

Неприятно было слушать в эти дни дикторов центрального телевидения, взахлеб отрицающих антирусскую направленность погромов. Душевную боль вызывали рассуждения некоторых российских политиков (в частности, народного депутата СССР Собчака А.) о демократических процессах, идущих в Таджикистане, и требующих отмены чрезвычайного положения в Душанбе.

Чтобы не показаться субъективным приведу два примера.

Из выступления на Пленуме ЦК КП Таджикистана 16 февраля 1990 г. члена ЦК, начальника геологической Памирской экспедиции Абдувасиева М.: "Позавчера прихожу домой, просто поймите меня правильно, товарищи, я не могу спокойно говорить, детишки русские, 7-8-9-10 классы, их родители, собрали их документы, деньги, отдают им, говоря при этом: уезжайте, живите хоть вы. Ну, до чего мы дошли, товарищи?".

Из письма домохозяйки М. Назировой, опубликованного в газете "Вечерний Душанбе" 18 февраля 1990 г.: "Мы с мужем впустили и спрятали русскую девушку Наташу, которая, возвращаясь 13 февраля с занятий в пединституте, попала в самую гущу бесчинствующей толпы. В разорванной куртке, с растрепанными волосами, она дрожала от страха и долго не могла успокоиться. Мы не спали всю тревожную ночь, разговаривали и, как ни горько сознавать, мне, матери пятерых детей, очень стыдно было смотреть русской девушке в глаза…".

13 февраля на узловой остановке у текстилькомбината, где сходилось около двух десятков маршрутов городского транспорта, женщин вытаскивали из троллейбусов и автобусов и насиловали прямо на остановке и на футбольном поле у дороги. Мужчин жестоко избивали. Именно через эту остановку каждый день ездила на работу и с работы моя жена, пробравшись в тот день домой окольными путями. Этот факт надругательства над женщинами не был единственным.

Наш участковый врач-терапевт, оказавшийся свидетелем насилия над женщинами, не смог оправиться от нервного потрясения. Он перенес инсульт, паралич одной стороны тела, а затем у него отнялись ноги.

Безрадостные картины являли улицы города, по которым прошли погромщики. До сих пор помню, как плакал, не замечая телекамеры, скромно одетый ветеран войны, стоящий в центре города на мостовой, усыпанной осколками стекла. Слезы катились по его щекам на боевые ордена, а он, потрясенный увиденным, повторял: "Что сделали! Что сделали с городом! Как они смогли?".

Не подкрепленный войсками, режим чрезвычайного положения не действовал. Сил милиции хватало только на охрану зданий ЦК и правительства, и некоторых жизненно важных объектов. Воинские части, дислоцированные в городе, не использовались. Их назначение - борьба с внешним врагом, а не полицейские функции. Внутренних войск республика не имела. Полумиллионный город остался беззащитным и оказался во власти бандитов и экстремистов. В течение этих дней К. Махкамов несколько раз подавал в отставку, но Пленумы ЦК ее не принимали. Не знаю - рассматривались ли там вопросы обороны города, но руководители республики и столицы бездействовали. Ситуация в Душанбе, если и менялась, то только в худшую сторону.

И тогда на защиту города встали его жители. Вечером 14 февраля в нашем дворе по призыву русских женщин прошел сбор всех мужчин близлежащих домов. На нем был создан отряд самообороны микрорайона, назначены командиры, определены сигналы тревоги и оповещения, составлен график дежурства ночных караулов. В качестве оружия использовались палки, монтировки, прутья арматуры. Для борьбы с бандами, разъезжающими на автомобилях, заготовили бутылки с бензином. Такие же отряды были созданы и в других районах города. Установили связь через связных для обеспечения взаимопомощи между отрядами и обмена информацией об обстановке в городе. Инициаторами создания отрядов самообороны являлись воины – "афганцы", они же возглавили общегородской штаб обороны города.

В ночь на 15 февраля на дежурство заступили караулы, а с наступлением дня весь город вышел на улицы. Цепи людей встали у домов вдоль тротуаров. И погромы прекратились. Так продолжалось более недели. За это время военно-транспортными самолетами в город доставили внутренние войска. Идущие на посадку над мясокомбинатом ИЛ-76 хорошо просматривались с моста у автовокзала. Прибывающие воинские части направлялись в центр города. Одна из броневых колонн проходила по пр.Профсоюзов мимо нашего дома. Шли бронетранспортеры и боевые машины пехоты. На броне сидели солдаты в бронежилетах, касках, с автоматами в руках. Горькое чувство охватило меня при виде этой грозной силы. Не с парада двигались войска, не на фронт уходили они. Но другого выхода не было. Дней через десять власти организовали охрану и патрулирование улиц группами солдат на бронетехнике. Участники митингов разъехались по домам. Прекратилось дежурство горожан на улицах. Постепенно обстановка в городе нормализовалась. Противоборство враждующих сил приняло другие формы.

Через два года бронетехника и автоматчики на улицах города станут привычной частью обыденной жизни. С наступлением темноты стрелять будут по всему городу. В память об этих годах я храню горсть автоматных гильз, собранных под окном нашего дома.

Как только начала работать железная дорога, первая волна отъезжающих хлынула на товарную станцию за контейнерами, на вокзал и аэропорт за билетами. Начался отток русских из республики. Вскоре стала ощущаться нехватка врачей и учителей в русских классах. У моей дочери в восьмом классе в течение полугода отсутствовал учитель физики, что вынудило нас перевести ее в другую школу. Именно в эти дни родился этот знаменитый и, по-моему, все объясняющий лозунг: "Русские! Не уезжайте - нам нужны рабы!". Он украшал заборы города до дня отъезда нашей семьи из Таджикистана. После распада СССР поток отъезжающих усилился. Машины с контейнерами можно было встретить в любой день в любом районе города.

В 1992 г. Исламская партия (лидер - казий колон Таджикистана Тураджон-зода) и Демократическая партия (лидер Шодмон Юсуп) создают единый оппозиционный коммунистам блок. Борьба обострилась и вновь выплеснулась на улицы города.

Летом 1992 г. в Душанбе шли многотысячные митинги с взаимоисключающими лозунгами. Один - оппозиции с требованием отставки первого президента республики Р.Набиева и превращения Таджикистана в исламское государство. Другой - жителей Кулябской области в поддержку президента и защиту конституционного строя. Митингующие были отделены друг от друга расстоянием в несколько километров. Напряжение в противостоянии достигло апогея, когда кулябцы стали требовать от президента оружие, у оппозиции оно уже было.

В эти дни в пригороде Душанбе на яванской дороге неизвестными лицами были расстреляны пассажиры автобуса - 12 человек, ставшие первыми, страшными в своей бессмысленной жестокости, жертвами надвигающейся гражданской войны. Автобус сожгли. Прервалось автотранспортное сообщение столицы с районами, предприятия города прекратили работу, республика замерла в тревожном ожидании. К счастью, вооруженного столкновения удалось избежать. Получив оружие из рук президента, его сторонники вернулись в свой регион.

Вскоре, преданный кабинетом министров, глава государства под дулами автоматов отрекся от должности и вся власть в столице перешла в руки оппозиции.

Для оказания давления на своих противников блок союзников шел на все. В первый же день перехода телецентра под их контроль лидеры оппозиции выступают по национальному телевидению. Ю. Шодмон, обращаясь к российским властям, объявляет всех русских, проживающих в Таджикистане, заложниками, что не помешало ему после разгрома оппозиционеров безбоязненно проживать в России. Эти угрозы не были пустым звуком.

Осенью 1992 г. боевики оппозиции совершают налет на одну из двух русских школ в центре города для взятия заложников из числа учеников. К счастью для нашей семьи дочь Анюта училась в школе, не подвергшейся нападению. Сообщение о захвате сразу же прошло по российскому телевидению. Жена, находящаяся в командировке в Киеве, и сын - студент киевского вуза услышали его в гостинице. Позже жена рассказала: "Я не помню, что делала, прослушав это известие. Пришла в себя только тогда, когда в телефонной трубке раздался голос Анюты, всего одно слово - алло. Связь прервалась. Но этого было достаточно. Я поняла, что дочь дома и успокоилась. Работники гостиницы, узнав о нашей беде, срочно соединили нас с Душанбе".

Известие о налете застало меня на похоронах погибшего друга, за несколько минут до выезда на кладбище. Оказавшись перед ужасным выбором - бежать с похорон и что-то предпринять для спасения дочери или остаться, рискуя дочерью, я вдруг понял, что, собственно говоря, ничем помочь не могу и остается только надеяться на Фортуну. Через несколько нелегких часов, при отъезде с кладбища стало известно о провале плана боевиков оппозиции.

Командиру 201 российской дивизии представители оппозиции предъявили ультиматум - уничтожить танки дивизии в обмен на свободу заложников. Лишь решительные действия командира сорвали их планы. Школьники и педагоги не пострадали, если не принимать в расчет, перенесенный ими испуг, украденный при налете компьютер и сорванные занятия.

Зимой 1992-1993 г. из Душанбе не выпускают семь эшелонов с русскими переселенцами. И несчастным людям несколько месяцев пришлось жить в вагонах - у некоторых проданы квартиры, да и вещи без присмотра не бросишь.

Для того, чтобы сломить сопротивление своих политических противников - жителей Кулябской области, оппозиция блокирует автомобильные дороги, ведущие в этот регион. В области от голода гибнут люди. Кулябцы берутся за оружие. Начинается гражданская война, унесшая жизни тысяч жителей республики.

Довелось несколько месяцев пожить в условиях блокады и жителям Душанбе. Отряды оппозиции, в ноябре 1992 г. на сорок дней перерезают единственную имеющуюся у города нитку железной дороги, а осенью 1993 г. автомобильные трассы в контролируемых ими районах. Душанбе испытывает острую нехватку продовольствия, а у селян сгнивает нереализованная картошка.

В апреле 1993 г. я и жена, пройдя под проливным дождем полтора десятка километров, пришли в российское посольство, которое начало свою работу в Душанбе со второй половины 1992 г. Дипломат, вызванный русским парнишкой - десантником с автоматом на груди, объяснил нам следующее. Поскольку мы проживаем в республике постоянно, то, как объявило таджикское правительство, являемся гражданами Таджикистана. Наши доводы: мы родились в России, таджикское гражданство не принимали, выбор гражданства зависит только от нашей воли - дипломат не признал существенными. Подавленные, чувствуя себя преданными российским правительством, отправились мы по пустынным улицам в обратный путь. Словно сочувствуя нам, дождь стих.

Вскоре оппозиция проведет митинг у посольства США с лозунгом "Смерть Америке!", свою долю угроз получит и Россия. Доставленный под покровом темноты на российском бронетранспортере в душанбинский аэропорт, американский посол спешно покинет страну. Офицерское собрание 201 дивизии потребует от руководства России эвакуировать из республики семьи офицеров. Израиль будет еженедельно присылать самолет за еврейскими эмигрантами. По Душанбе поползет масса слухов, достоверных и провокационных, о фактах преследования русских. Каждый вечер, ложась спать, я не забуду положить у изголовья топор - слабая защита против автомата, но все не безоружный. И будет очень неприятно быть отвергнутым родным государством.

В ноябре 1993 г. оппозиция была выбита из города и власть в Душанбе, а затем и в республике перешла к кулябцам. В декабре я вновь посетил российское посольство. В его зале собралось человек 50, в основном старики и женщины - молодежь и мужчины уехали обустраиваться в Россию. Перед началом приема заведующий консульским отделом провел с нами обязательную беседу, суть которой заключалась в следующем. Россия переживает трудности, помочь переселенцам с жильем и работой не может. Поэтому надо продолжать жить в Таджикистане. Всем остающимся нецелесообразно регистрировать российское гражданство, так как от преследований это не спасет, наоборот они увеличатся, а защитить каждого российского гражданина посольство не может. В переводе с дипломатического языка это означало, что российское государство предлагало россиянам отречься от России. В полной растерянности большая часть несчастных слушателей покинула зал. Только со второй попытки (при первой - дипломат, обманув меня, не дал необходимые бланки), потеряв месяц и еще дважды подвергшись принудительной психологической обработке (а как по другому назвать эти обязательные полутора - двухчасовые беседы), мне удалось, наконец, в феврале 1994 г. зарегистрировать российское гражданство. Размер пошлины составил 9000 неденоминированных рублей, немало по таджикским меркам. Я ее еще смог заплатить из тех 20000, полученных в последний раз. Но на регистрацию гражданства жены и дочери денег не было, так как, начиная с февраля, перестали выплачивать заработную плату. Остальные члены семьи зарегистрировали гражданство России сразу же по возвращению на Родину. Здесь с них этого унизительного и циничного сбора, называемого государственной пошлиной, за то, что в трудный для государства час не предал и остался верен своей стране и своему народу, не взимали, видимо, как с малоимущих.

Вскоре русских парней начали призывать на службу в армию Таджикистана. А у их матерей добавилось нравственных страданий и появились новые заботы, как отправить своих сыновей в Россию, чтобы уберечь тех от участия в гражданской войне чужого государства.

Постепенно жизнь русских в Душанбе и республике становится невыносимой. Неся наряду с остальной частью населения все тяготы войны и разрухи, русские становятся жертвами насилия, грабежей и разбоев. По дороге домой осенью 1992 г. гибнет мой друг по университету. С проломленной головой он был найден семьей недалеко от дома под мостом через р. Душанбинку. Умер через несколько дней, так и не вспомнив обстоятельств получения смертельного ранения. В 1994 г. с целью ограбления расстреляна из автоматов в своей квартире семья сослуживицы жены, с той же целью опять же в своей квартире зарезан родственник наших друзей. В том же 1994 г. в подъезде, соседнем с нашим, умер раненный русский парень. Группа молодежи возвращалась с вечеринки. К ним привязались боевики. Ребята стали разбегаться, боевики применили оружие. Автоматной пулей парню перебили вену, он смог добежать до первой попавшейся квартиры. "Скорая" не приехала – нет бензина. Но за телом покойного на утро "скорая помощь" прибыла, для этого бензин нашелся.

Постоянно совершаются террористические акты против российских военнослужащих. Весной 1994 г. по автобусу с сотрудниками российского госпиталя, едущих на работу, стреляют из гранатомета. Автобус не пострадал – граната поразила случайного прохожего, попав тому в голову. Через пару лет (когда мы уже жили в России), по несчастному автобусу стреляют еще раз и опять из гранатомета. На этот раз граната достигла цели и пассажиры автобуса, большинство которых составляли женщины, получили страшные ранения и увечья.

Неспокойно на границе. В июле 1993 г. в неравном и жестоком бою разгромлена 12-я застава Московского погранотряда. В какой-то сотне километров от Душанбе. Застава продержалась сутки, но части 201 дивизии на помощь так и не пришли. Отрезанные головы пограничников - российских мальчишек демонстрировали миру западные телекомпании.

Осенью 1992 г. неожиданно для оппозиции в Душанбе беспрепятственно вошел отряд Кенжаева. Захватив телецентр, здания Совмина и президентского дворца - бывшее здание ЦК компартии, отряд удерживал их несколько дней. В центре города шли ожесточенные бои, население отсиживалось по домам. Именно в эти дни у жены разболелся зуб - флюс. Пришлось идти в поликлинику, которая оказалась безлюдной. Работал единственный кабинет дежурного стоматолога. Из кабинета врача жена вышла в слезах. Врач - таджик предложил ей удалить коренной зуб без обезболивающего укола - нет новокаина. Женщине - таджичке, только что вышедшей из кабинета, удаление было произведено с обезболиванием. К счастью, рядом с поликлиникой работал стоматологический кооператив. Доброжелательный молодой врач, тоже таджик, не спрашивая о деньгах, тут же сделал жене укол и удалил зуб. Поблагодарив врача, я расплатился.

В.Стариков (Просница)

Окончание в следующей части.